Я с тоскою, но светло, листала фотографии Андрюши.: вот северное сияние под Архангельском, вот дядечка-аккордионист из Норвегии, у которого Андрюша жил, северные фьорды, красные домики, маяки... а ещё луга, озёра и поля... вот улочки Стокгольма... Андрюша - умница, красавец-мужчина и авиатор. И этого хватило бы, чтобы всё бросить и уехать его искать. туда, в Швецию, в академию авиационных дел, но...
Я всё также варю куриные супы с душистыми травами, ненавижу свои быстро отрастающие ногти, собачью шерсть и грязный снег, вздёрнув подбородок, смотрюсь в зеркала, тяжело засыпаю, иногда рассказываю наркотические сны тем, кто готов слушать, удивляюсь людям, люблю людей, восхищаюсь ими, ненавижу их, не понимаю их.... Всё также засыпаю, согретая твоим теплом... Со слезами оглядываюсь назад... И пытаюсь уловить правильность всгео происходяшего тогда, как в моём рыболовном сачке - обратное, колючее, непраивльное, скулящее, невообразимо грутсное и жуть какое тяжёлое... Я с рыком выбрасываю это в высокую траву и снова шарю сачком по дну. Ноги давно замёрзли - столько стоять в воде.. Дурочка, не сращиваю, что нужно просто выйти из воды и поднять голову.. оторваться от постоянного поиска там, внизу...
Я всё также варю куриные супы с душистыми травами, ненавижу свои быстро отрастающие ногти, собачью шерсть и грязный снег, вздёрнув подбородок, смотрюсь в зеркала, тяжело засыпаю, иногда рассказываю наркотические сны тем, кто готов слушать, удивляюсь людям, люблю людей, восхищаюсь ими, ненавижу их, не понимаю их.... Всё также засыпаю, согретая твоим теплом... Со слезами оглядываюсь назад... И пытаюсь уловить правильность всгео происходяшего тогда, как в моём рыболовном сачке - обратное, колючее, непраивльное, скулящее, невообразимо грутсное и жуть какое тяжёлое... Я с рыком выбрасываю это в высокую траву и снова шарю сачком по дну. Ноги давно замёрзли - столько стоять в воде.. Дурочка, не сращиваю, что нужно просто выйти из воды и поднять голову.. оторваться от постоянного поиска там, внизу...